Полемика святителя Феофана Затворника со святителем Игнатием Брянчаниновым по вопросу о природе ангелов
Полемика святителей Феофана Затворника и Игнатия Кавказского по вопросу о природе ангелов и человеческих душ представляет собой одну из самых интересных страниц в истории русского православного догматического богословия. Этот интерес основан не только на самом предмете полемики, но и на том, что каждый из её участников был знаменитым богословом, впоследствии причисленным к лику святых.
Глубина темы, затронутой в полемике святителей Феофана и Игнатия, неисчерпаема. Постараемся сжато озвучить некоторые свои соображения, возникшие в процессе многолетнего преподавания этой темы в курсе Догматического богословия в Одесской духовной семинарии.
Как известно, поводом для начала дискуссии послужила книга святителя Игнатия (Брянчанинова) «Слово о смерти», в которой был высказан взгляд на природу ангелов и человеческих душ как на тонкие эфирные тела. Любопытный факт: святитель Феофан был ещё с молодости знаком со святителем Игнатием. В 1844 году, будучи 29-летним бакалавром по Нравственному богословию Санкт-Петербургской духовной академии, он дал курс своих лекций на рецензию архимандриту Сергиевой пустыни Игнатию (Брянчанинову) и получил от него положительный отзыв. Следовательно, к моменту полемики для святителя Феофана святитель Игнатий был не только старшим собратом-архипастырем, но и признанным богословским авторитетом.
Ознакомившись со «Словом о смерти», которое было опубликовано в 1863 г., святитель Феофан написал святителю Игнатию письмо, в котором откровенно высказал свои принципиальные возражения. Из ответного письма святителя Игнатия стало ясно, что на своих позициях он стоит твёрдо и на уступки идти не намерен.
В частности, святитель Игнатий писал: «С 1843 года, независимо от меня, необходимость заставила вникать подробнее и точнее в значение души и сотворённых духов. Справедливо сказал Антоний Великий, что это познание крайне нужно для подвижников… Да и для всех оно имеет существенную пользу: лучше ознакомиться с миром духов прежде смерти, нежели при наступлении смерти, как ознакомились многие к величайшему удивлению и ужасу своему, в противность понятиям, заимствованным у западных мечтателей…Что ж касается до слова “эфир”, то химия называет этим словом материю, совершенно отличную от газов, принадлежащих земле, несравненно тончайшую, но неопределённую, вовсе неизвестную человекам… В собственном смысле невеществен Один, необъемлемый пространством Бог. Духи сотворённые бесплотны по отношению к нам… Мечта Декарта о независимости духов от пространства и времени – решительная нелепость. Всё ограниченное, по необходимости, зависит от пространства»[1].
Таким образом, со свойственной ему предельной ясностью мысли, святитель Игнатий ответил на все основные пункты возражений святителя Феофана. Таких пунктов мы насчитываем четыре:
1. Излишняя, как казалось святителю Феофану, пытливость в исследовании вопроса о природе ангелов и человеческих душ.
2. Употребление научного термина «эфир» по отношению к духовной природе.
3. Признание относительной бесплотности и тонкой вещественности в ангельской природе и природе души.
4. Утверждение зависимости ангелов от условий пространства и времени.
Тем не менее, ответ святителя Игнатия не удовлетворил святителя Феофана. «Слово о смерти» стало очень популярной книгой, и святитель Феофан справедливо предвидел, что учение святителя Игнатия о «тонкой эфирной телесности» ангелов и душ вскоре получит широкое распространение.
В дальнейшем свои письма против святителя Игнатия святитель Феофан публиковал в журнале В.И. Аскоченского «Домашняя беседа», а когда святитель Игнатий написал в защиту своих взглядов весьма основательный богословский трактат «Прибавление к Слову о смерти», святитель Феофан понял, что ему придётся ответить не менее серьёзной работой.
Эту работу он издал уже после смерти святителя Игнатия… Называлась она «Душа и ангел – не тело, а дух». Следует заметить, что название брошюры святителя Феофана звучит несколько тенденциозно. Собственно, святитель Игнатий никогда и не утверждал, что душа и ангел – не дух, а тело. Но вот в чём состоит главный парадокс всей этой полемики: второстепенные особенности аргументации святителя Игнатия, похоже, так резали глаз святителю Феофану, что заслоняли от него главную сущность учения оппонента.
В результате порой складывается впечатление, что святитель Феофан боролся не против учения святителя Игнатия, а против того учения, которое он сам вывел из учения святителя Игнатия. В этом виртуальном учении он нашёл опасность для Церкви и с ним считал своим долгом бороться.
Иеромонах Серафим (Роуз), выдающийся православный богослов XX века, глубоко почитавший обоих святителей, писал об этом так: «Я серьёзно ставлю под вопрос: действительно ли учил епископ Игнатий тому, что приписывает ему епископ Феофан; во всяком случае, несомненно, что он на это не делал такого упора и таких выводов из этого не делал, какие больше всего стремился опровергнуть епископ Феофан. Таким образом, из приведенной выше выдержки из епископа Феофана, где он говорит, что “когда говорится, что ангел есть тело, тогда надобно отрицать у него разумно‑свободность и сознание”, ясно, что епископ Феофан лишь делает логический вывод из того, во что, по его убеждению, верит епископ Игнатий, но нигде у самого епископа Игнатия он не может найти места о том, что он действительно верит, что ангелы лишены разумной свободы и сознания; несомненно, епископ Игнатий в это не верил. Читая “Слово о смерти” епископа Игнатия, я не нашел такого учения»[2].
Суть учения святителя Игнатия святитель Феофан сформулировал очень категорично: «Это ультра-материализм, или материализм, вышедший из своих пределов»[3]. Кажется, сегодня не нужно никого убеждать в том, что святитель Игнатий никак не заслужил подобного обвинения.
Категоричность и даже некоторая предубеждённость видна и в других высказываниях святителя Феофана: «…Основания сии со всею подробностью изложены в Прибавлении к Слову о смерти. Здесь, на первых же страницах, дабы скрыть, что восстают против господствующего у нас верования, делаются выписки из одного западного богослова, которые потом и опровергаются: этим дается вид, что не нашей Церкви учение подвергается критике, а западной. Оставляем без особых замечаний эту диверсию»[4].
Со своей стороны, позволим себе предположить, что полемизируя с западным богословом, святитель Игнатий мог преследовать совсем другие цели. А именно:
1. Опровергнуть то западное учение, которое пришло к нам, в его чистом виде, то есть именно в римо-католическом первоисточнике.
2. Деликатно избежать конфликтов с православными собратьями, архипастырями и пастырями.
3. Очертить ещё один пункт принципиальных догматических расхождений между православными и римо-католиками, причём тот, который раньше оставался в тени.
Нет смысла воспроизводить здесь те многочисленные ссылки на Святых Отцов, которые приводит в свою пользу святитель Игнатий и перетолковывает в свою пользу святитель Феофан. Важно уяснить их кардинальное расхождение в самих принципах трактовки этого вопроса ангелологии: признавать, что ангелы и души из чего-то состоят или не признавать.
В последней части своего трактата, которая называется «Разбор соображений ума в оправдание нового учения», святитель Феофан формулирует своё учение об ангельской природе следующим образом: «Если неограниченное, бесконечное существо не означает неограниченности пространственной, то и ограниченность существа не означает необходимо ограниченности по отношению к пространству, не требует, поэтому, чтобы существо это необходимо имело форму, чтоб обрисовывалось своими пределами и оконечностями и имело вид»[5].
На первый взгляд этот аргумент святителя Феофана кажется убедительным, но очень быстро мы вспоминаем, что хотя неограниченность и бесконечность Божия и не означают неограниченности и бесконечности Б%D