Иерей Димитрий Шишкин о современной роли русского Православия

Необходимое пояснение. Эту статью я написал десять лет назад. Печатал её на машинке довоенного образца, а за «ссылками» ходил в библиотеку. Сейчас сижу перед монитором компьютера и «под рукой» у меня интернет со всеми его возможностями. Словом, многое переменилось за десять лет, можно сказать, что произошла революция в сфере информационных технологий. Но то, о чём было сказано в той неопубликованной статье, кажется, не только сохранило свою актуальность, но и обозначилось с ещё большей и грозной резкостью…

Мы живём в эпоху распада Великой Империи. По крайней мере, так некоторым хотелось бы думать. Но, во всяком случае, все мы — жители некогда огромной страны и их потомки — составляем ткань единого организма, который сегодня пребывает в состоянии тяжкой, опасной болезни. И весь вопрос заключается в том, изжила ли себя идея, лежащая в основе потрясенной ныне державности, или живоносное начало её не подвержено тлению?

На поверхности лежит мысль, что поскольку Империи больше нет, то образовавшимся на её территории государствам предстоит труд созидания своей суверенности на каких-то иных, принципиально новых началах. Каковы же эти начала, мы попытаемся рассмотреть на примере Украины, обновленный образ которой начинает мало-помалу вырисовываться после смуты постперестроечных лет.

Итак, Украина стремится в семью европейских народов и, как следствие, за основу собственного домостроительства принимает европейский стандарт «общечеловеческих ценностей». Но тут возникает вопрос: что же это за «ценности» и что, собственно, означает для нас их признание и принятие?

Говоря о нынешнем состоянии европейской культуры, мы непременно должны сказать о времени максимального расцвета и раскрытия идей гуманизма. Квинтэссенцией этих идей стало признание «прав и свобод человека» наивысшей ценностью Западного мира. И хотя эта мысль (о торжестве гуманизма) в контексте современной реальности покажется странной, не станем торопиться с выводами.

Корнями своими нынешнее европейское «человеколюбие» уходит в то время средневековья, когда Западная Церковь, вопреки Откровению, стала учить об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Этим еретическим нововведением была нарушена чистота веры, без которой не только «нельзя угодить Богу», но и вообще невозможна полноценная духовная жизнь. Надо ли говорить, что события, последовавшие за искажением учения о Духе Святом, оказали глубочайшее влияние на становление и развитие всей Западной цивилизации. Вот как об этом говорит известный православный богослов В. Н. Лосский: «Если мы обратимся к догматическому вопросу, который разделил Восток и Запад, к вопросу об исхождении Святого Духа, то с религиозной точки зрения он — единственная действительная причина сцепления тех факторов, которые привели к разделению». И далее: «…Нужно принимать вещи такими, какие они есть, и не пытаться объяснить разницу духовной жизни на Западе и на Востоке причинами этнического или культурного порядка, когда речь идёт о наиважнейшей причине — о разделении догматическом».

Итак, искажение догматической чистоты веры привело к тому, что тайна живого богообщения стала всё более подменяться в западном мире экзальтированной душевностью или схоластическим морализмом, насаждение которого в обществе иначе не могло быть осуществляемо, кроме как усилением судебно-репрессивной функции Церкви. Естественно, инквизиторские методы «обожения» не способны были доставить удовлетворения действительным потребностям человеческого духа. Именно эта неудовлетворенность и стала одной из причин ослабления духовной напряженности в обществе и усиления интереса к чувственному, душевно-плотскому бытию человека. И если учесть, что в святоотеческой литературе этот процесс называется падением, то истинный драматизм ситуации заключается именно в том, что падение это было воспринято «прогрессивной частью» Западной общественности как долгожданный прорыв, как обретение новой позитивной идеи освобождения, ослепительного в своей новизне настолько, что оказалось возможным «не рассмотреть» его демоническую природу. Искренность душевно-чувственного мировосприятия была тогда противопоставлена «темному» и «закостенелому» христианству. Но в этой гедонической искренности на самом деле не было ни подлинной новизны, ни правды, ни жизни.

Творцы западноевропейской культуры (так и не обретя путей реального примирения и единения с Богом) стали всё более проникаться сознанием собственного высшего и самодостаточного достоинства. Вот как выразил эту мысль один из ярчайших представителей эпохи Ренессанса Пико делла Мирандола: «Человек — это творение неопределенного образа, созидающее себя само, по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению». Последователь Мирандолы Никколо Макиавелли заявляет уже о способности человека «всё мочь и ко всему стремиться» — способности, которой наделила его «природа». То есть значение Бога в жизни человека уже с этих времён всё более подвергалось сомнению и отодвигалось постепенно «в тень». Последовательное развитие идеи «самообоживания» и породило культурную эпоху, именуемую нами эпохой Возрождения. Образцом человеческого развития тогда был признан образец «гармонического и всестороннего развития» эллинистического человека. Но при этом почему-то христианская Европа быстро забыла, что «совершенный» человек эллинизма был всецело и безнадежно покорен тем «богам», которые, по слову псалмопевца Давида, есть не что иное, как бесы (Пс. 95). Вот мы и добрались до истины, которую многим не хотелось бы знать. Но, тем не менее, отвергая власть Творца, человек сознательно возродил в себе утраченную было власть бесов. Вот и вся революция, вот и весь восторг и пафос свободы!

Таким образом, неудовлетворенность «казенной» духовностью, желание по-своему объяснить существование мира, человека и Бога привело к возрождению самых невероятных и диких идей и к ещё более невероятному их смешению в голове несчастного «свободного человека». Параллельно с наивно-детским восторгом перед эллинской культурой поиск «истинного толкования тайного смысла религии» завёл европейскую мысль в дикие дебри каббалистической мистики, суть которой заключается в синкретизме Ветхозаветной религии, языческой мистики и древней философии. К XVIII столетию стремление воплотить эти идеи в чувственно-символическую религию, в которой должны были исчезнуть все сословные и религиозные различия, вылилось в создание Общества «вольных каменщиков» и первых в Европе масонских лож. Проникнув за последующие века в самые высшие сферы политического, экономического и культурного влияния и питаясь иудейским ожиданием прихода «мессии», масонство на сегодня является главным апологетом глобализма как локомотива идеи строительства «всемирного храма Соломона». Примечательно, что по православному преданию, конечным воплощением этого «строительства» станет реальное восстановление храма Соломона в Иерусалиме, где и воссядет долгожданный «мессия», а по-нашему — сын погибели, дьяволочеловек, антихрист.

Итак, семя гордыни, однажды прижившись на почве европейского сердца, благополучно произросло Возрождением, получило дальнейшее развитие в идеях гуманизма, просвещения и прогресса (с их неизменным лозунгом «свободного развития личности») и, наконец, ворвалось в мир необузданным, диким восторгом научно-технической революции, которую можно сравнить с распустившимся цветком. Однако цветы цветами, но «по плодам их узнаете их» (Мф. 7:20), и, наблюдая уже повсеместное и единовременное созревание «европейских плодов», можно с горечью говорить о глубочайшей духовной катастрофе Запада, всю полноту осознания которой, возможно, всем нам ещё предстоит пережить. И высшим проявлением этого регресса и падения стало провозглашение идеи «свободы» как абсолютной непререкаемой истины, достойной всякого поклонения и служения. Но о какой же свободе идет речь и совместима ли она с христианским пониманием этого слова?

Из Священного Писания мы знаем, что «Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:7). Очевидно, что здесь говорится о свободе от рабства греху. Однако «свобода» в Западном понимании есть нечто прямо противоположное и представляет собой воистину иезуитскую попытку утвердить свободу человека от Духа Святого и «освятить» право человека на грех. «Каждый человек рождается свободным, — утверждает Европейское право, — и именно свобода является высшей ценностью человеческой жизни». А, стало быть, и право человека на грех «священно» и не может быть подвергнуто никаким человеческим притеснениям. Так оправдывается и утверждается высшая ценность «свободного мира» — право на жизнь в самозабвенном служении «князю мира сего», в том служении, которое прямо ставит человека в положение «враждующего против Бога» (Иак. 4:4). О какой же свободе здесь может идти речь? Тотальное рабство греху в его «бесконечном» разнообразии — вот что такое на практике осуществление либерально-демократических идеалов европейского «человеколюбия».

Больше того, «страшная военная тайна» заключается в том, что защита прав и свобод человека на самом деле вовсе не является безусловным приоритетом англо-саксонской политики. Приоритетом является защита прав и свобод человека, разделяющего систему либерально-демократических ценностей, а права и свободы всех остальных людей — вещь достаточно условная и относительная.

По поводу гуманизма, кажется, надо сказать ещё несколько слов… Меня, наверное, упрекнут в том, что я не вижу добрых плодов гуманизма в истории. И я соглашусь. Да, не вижу, и вот почему. По моему глубокому убеждению, гуманизм не только далёк от подлинного человеколюбия в христианском понимании этого слова, но и являет собой одно из тех проявлений зла, которые искусно маскируются под добро. Гуманизм стал одним из тех летучих и пафосных слов, которые у всех на устах, которые якобы приобщают нас к каким-то духовным высотам, а на деле лишь «крадут» славу у Евангелия, да ещё и примешивают к правде откровенную ложь. Ты накормил голодного, одел раздетого, помог нищему? Так это естественный долг твой, если ты христианин и человек, причём же здесь какой-то ещё особенный «гуманизм»? А вот дело всё в том, что под маркой «бренда» светского человеколюбия, приобретшего уже некий ореол добра и правды, оказывается, удобно оправдывать всевозможные человеческие пороки и мерзости.

Говоря же о защите прав и свобод человека в их современном, западном понимании, мы вынуждены будем признать наличие своеобразного культа, «великие» цели и задачи которого полностью совпадают с основными положениями глобализма, стремящегося, как известно, к объединению человечества на основе унификации потребительских стандартов и в соответствии с ценностными требованиями «свободного мира». Опасность этого культа заключается, прежде всего, в обожествлении плотского человека, то есть в возведении душевно-телесных нужд, потребностей и похотей человека на высший умозрительный пьедестал.

Место истинного Бога в этой системе ценностей замещает человеческое представление о Нем, так что даже религия, называемая по привычке христианской, не должна более выходить за рамки представлений и чаяний ветхого человека со всеми его «страстьми и похотьми» (Гал. 5: 24). Таким образом, «малые» цели и задачи «свободного мира» органически сочетаются с «великими» и сводятся к удовлетворению всевозможных — от примитивных, до утончённо-эмоциональных, но по сути своей сугубо плоских и даже «животных» — потребностей человека. Однако следует понимать, что «животность» эта не присуща человеку по естеству, а, точнее присутствует в нём как греховная возможность, которую человек волен избрать, но неизбежно в ущерб человеческому достоинству и призванию. «Животность» эта навязывается человеку как норма разумными силами, истинной целью которых является низведение человеческого рода до единого, общескотского состояния, которое в то же время являлось бы состоянием полной духовной погибели. Вот как говорит об этом единстве «малых» и «великих» задач православный мыслитель и богослов епископ Варнава (Беляев): «Что надо врагу рода человеческого? Две у него цели в мире — погубить человека и водворить антихриста. Та и другая удобно совмещаются. <…> Простое рассуждение приводит к следующему заключению: чтобы поставить антихриста над всем миром, надо создать для него Всемирные Соединенные Штаты или Всемирный Союз республик, как бы подобное учреждение ни называлось».

От себя остаётся добавить, что такое «общечеловеческое» учреждение будет возможно только в антихристианском «гуманном» обществе, где разложившийся нравственно до последней степени и предоставленный «сам себе» человек уже не в состоянии будет управлять ни чувствами своими, ни волей, ни разумом. Всё это уже будет целиком и полностью покорено «человеку греха», который и будет считаться совершенным идеалом «свободного мира».

Историческое же водворение антихриста будет не только неудивительно, но даже естественно и долгожданно. Общество просто выдохнет с облегчением: «Ну, наконец-то, вот он — наш правитель!» (то есть понятный нам и понимающий нас до последней точки). Таким образом, культ служения человеку греха — это и есть главная «внеконфессиональная и общечеловеческая» религия глобализма, а духовное разложение личности является тем конечным и полным воплощением идей гуманизма, о котором мы говорили выше, как это ни прискорбно звучит.

Но возвратимся в наше многострадальное отечество.

Для понимания процессов, происходящих сейчас на Украине, уместно будет вспомнить слова В.С. Соловьева: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности».

Говоря о национальной украинской идее в её «человеческом» представлении надо прямо сказать, что хотя эта идея на государственном уровне определена и четко сформулирована, однако назвать её всенародной вряд ли возможно. Дело здесь в том, что Украина с давних пор была подвержена как Западному (католическому), так и Восточному (Православному) влиянию. И как бы нам ни хотелось умолчать об этом, но Западное и Восточное влияния на души и сердца украинцев не только сохраняются, но, кажется, ничуть не собираются поступаться своими позициями. И в этом смысле украинец-прихожанин Православной Церкви Московского Патриархата духовно так же далёк от украинца-католика, униата, автокефалиста и «филаретовца», как вообще всякий православный человек далёк от еретика или раскольника. И речь здесь идёт не о какой-то враждебности, но о принципиальном различии в понимании того, на каком основании надлежит строить частную и общественную жизнь. Когда же нам предлагают «третий» — секулярный — вариант общественного строительства, следует понимать, что это как раз и есть та социальная «общерелигия» Запада, о которой мы говорили и которая удобно вбирает в себя (обезличив и лишив внутренней силы) любые «конфессии» при сохранении лишь их внешней оболочки. Противится этой «диктатуре либерализма» наиболее упорно, может быть, только Русское Православие и противится сознательно как опасной, антихристианской реальности.

Передо мной любопытный документ, который можно считать декларацией «украинской идеи» в самом «высшем», государственном её понимании. Документ этот представляет собой стратегическую концепцию развития Украины на 2002-2011 годы в изложении президента Л. Д. Кучмы и озаглавлен так: «Европейский выбор». В этом документе президент в силу своих (по-видимому, искренних) убеждений пытается соединить вещи в принципе несоединимые. Я имею в виду политическое стремление Украины интегрироваться в Европу при одновременном сохранении и углублении отношений с Россией. В своем неприятии этой «раздвоенности» я, к слову, не оригинален, но всего лишь разделяю точку зрения Ф. М. Достоевского, который говорил, что «русскому, ставшему действительным европейцем, нельзя не сделаться в то же время естественным врагом России». А отрицать тот факт, что значительная часть населения Украины – это люди русские, попросту глупо.

Но о чём же идёт речь в означенном документе? Признавая главным достижением последних лет «освобождение Украины от власти России», президент переходит к мысли о том, что естественным следствием этого факта должно стать утверждение Украиной нового курса на «Европейскую интеграцию». А поскольку «геополитическая направленность современного цивилизационного процесса определяется глобализацией», то Украина должна провести «глубокие качественные перемены в духовной (!) сфере общественной жизни» и стать полноправным участником «нового общества», тем более что «глобализация открывает большие возможности… в духовном обогащении личности». Конец цитаты. Что называется, выводы делайте сами…

Любопытно, что вступление в Евросоюз в данном документе можно перевести как «выполнение основного геополитического задания Украины». Задания. И хотя в это трудно поверить, но многие ли осознают, что всё происходящее сейчас на Украине, все основные процессы общественно-политической жизни есть точное исполнение совершенно определенной и последовательно воплощаемой программы по уничтожению государственной мощи России?

Так еще в 1972 году Дэвид Рокфеллер попросил одного из ведущих идеологов глобализма — Збигнева Бжезинского — создать «трехстороннюю комиссию» (закрытый масонский клуб мультимиллионеров и их советников) для осуществления правления миром. С 1973 года под эгидой комиссии выходят доклады специальных исследовательских трехсторонних групп. В 1978 году очередь дошла и до «Капитального рассмотрения отношений между Западом и Востоком». Это 15-й по счету доклад. Примечательно, что Збигнев Бжезинский к этому времени возглавил специальный комитет в администрации президента Картера, осуществлявший руководство подрывной работой ЦРУ.

Но к какому же выводу пришла комиссия? «Отношение к правам человека — одно из коренных различий между ценностями коммунистических и западных правительств. По своему характеру это различие едва ли может быть преодолено в рамках мирного сосуществования между различными системами». Звучит как объявление войны. Таким образом, из документа следует, что главной задачей США и его сателлитов является уничтожение коммунистического режима. Но вот прошло без малого сорок лет, коммунистический режим в России пал, «зловещего» СССР больше нет, «права человека» признаны высшей ценностью на большей части бывшей Империи, а война всё идёт и идёт… В чём же дело? И вот тут во всей своей неприглядной красе обнаруживаются те самые последние и заветные, а по сути — истинные цели мирового «закулисья».

«После разрушения коммунизма, — заявляет во всеуслышание всё тот же Збигнев Бжезинский, — единственным врагом Америки осталось Русское Православие». Вот и всё… Все точки над «I» расставлены. Нам же остаётся только задаться вполне резонным вопросом: а для кого вообще Православие является врагом или, иначе говоря, кто является врагом Православия? Ответ на этот вопрос может быть только один: это враг рода человеческого — диавол. И противостояние «свободного мира» Православию является, по сути, очередным проявлением древнего противостояния «свободного» в своем падении денницы Единовластному Богу.

Но почему именно Русское православие является главным врагом США? Осмелюсь предположить, что главных причин две. Первая — Русскую Православную Церковь в силу её традиционной и стойкой консервативности трудно «переформатировать», то есть сделать либеральной. А вторая причина заключается в том, что вашингтонские аналитики, очевидно, понимают, что единственная по-настоящему государствообразующая, державная идея на Руси — это Православие и за страхом перед Русской Церковью кроется страх возрождения Великой Империи, а, может быть, и «страшного сна» либерально-демократического мира — православной монархии.

Этот страх столь велик, что Запад все возможные усилия прилагает к тому, чтобы не допустить духовного и нравственного воссоединение братских народов России, Белоруссии и Украины. К слову, 13 мая 2004 года на слушаниях в комитете иностранных дел США предстоящие выборы в Украине были названы главным политическим событием года… для Америки (!). И в этот же день по личному приглашению зятя Л. Д. Кучмы — Виктора Пинчука — в Киев с «приватным» визитом прибыл не кто иной, как Збигнев Бжезинский. Выводы, как говорится, пусть каждый делает сам.

Итак, с «человеческим мнением» всё понятно, но какова же действительно воля Божия в отношении будущего Украины? Как ни странно, ответ на этот вопрос очевиден, но признание его, тем не менее, может стать для Украины «камнем преткновения» и труднейшим, «стратегическим» выбором. Речь идет о том, что сохранение единства Русской Православной Церкви есть залог будущего единения народов России, Белоруссии и Украины. Иными словами, речь идёт о возрождении единой православной Руси, о сохранении и умножении всего многообразия её духовного и культурного наследия. Думается, что именно это имел в виду президент России В. В. Путин, когда говорил о необходимости сохранения «канонического и духовного единства Церкви для будущего поколения». А вот какие мысли высказал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл по поводу попыток перевести стратегическое партнерство России и Украины в сугубо прагматическую плоскость: «Для того чтобы иметь подлинное стратегическое партнерство, то есть партнерство, направленное на стратегическую перспективу, нужно иметь что-то большее, чем просто прагматический подход. И вот единство наших Церквей, духовное единство народов России и Украины является той основой, на которой можно и нужно созидать стратегическое партнерство и сотрудничество».

Подводя итог всему сказанному в его общечеловеческом и даже мировом значении, хотелось бы привести слова Ф. М. Достоевского:

«К чему играть в слова, скажут мне: что такое «православие»? И в чём тут особенная такая идея, особенное право на единение народностей? И не тот же ли это чисто политический союз, как и все прочие подобные ему, хотя бы и на самых широких основаниях, вроде как Соединенные Американские Штаты, или, пожалуй, даже ещё шире? Вот вопрос, который может быть задан; отвечу на него. Нет, это будет не то, и это не игра в слова, а тут действительно будет нечто особое и неслыханное; это будет не одно лишь политическое единение и уж совсем не для политического захвата и насилия, как и представить не может иначе Европа; и не во имя лишь торгашества, личных выгод и вечных и всё тех же обоготворенных пороков, под видом официального христианства, которому на деле никто, кроме черни, не верит. Нет, это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющееся на Востоке, настоящее новое воздвижение креста Христова и окончательное слово православия, во главе которого давно уже стоит Россия. Это будет именно соблазн для всех сильных мира сего и торжествовавших в мире доселе, всегда смотревших на все подобные «ожидания» с презрением и насмешкою и даже не понимающих, что можно серьезно верить в братство людей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах всеслужения человечеству, и, наконец, на самоё обновление людей на истинных началах Христовых».

Словом, мы верим, что Богу угодно восстановить соборное единство Православной Руси как единство духовное, культурное и даже политическое. И если это так, то «горе тому, кто препирается с Создателем своим» (Ис. 45:9). И может быть настало время сказать со всей определенностью: Православная культура в своем духовном, социальном, политическом и экономическом потенциале настолько превосходит богатством и глубиной всё то, что может сегодня предложить Западный институт выхолощенного, светского «человеколюбия», что просто смешно говорить о каком-то праве на менторство со стороны «свободного мира». Горько и горько до слез только одно, что мы сами до сих пор не поняли, наследниками какого сокровища являемся и к достижению каких высот призваны.

Попущением Божиим раздроблено ныне соборное тело Руси, но Душа её — Святая Православная Церковь — не только жива, но обилием изливающейся в ней благодати творит и созидает новую жизнь. Идет негромкий, но благодатный процесс преображения общества, и он непременно принесет и уже приносит свои благие плоды. Конечно, Святая Русь — это не сказка и не идиллия. Жизнь на земле никогда, со времен грехопадения человека, не была и не будет райской. Но явление миру торжества духовной Красоты возможно и даже необходимо в самых неудобных и противных условиях. И мы верим, что воскресшая Русь будет светильником Истины в сгущающихся сумерках человеческой истории. В этом, быть может, её последнее Божественное призвание — выйти из берегов национальной замкнутости, понести миру благую весть о Распятом и Воскресшем Господе и напомнить, что нет большей радости, чем быть наследниками Его Небесного Царства.

4 июня 2004 года.