«Убийство в храме Южно-Сахалинска исполнено назидательных символов»

Малер Аркадий Маркович

Православный философ, исследователь и преподаватель истории христианской философии, глава интеллектуального клуба “Катехон”, член Синодальной Библейско-богословской комиссии и Межсоборного присутствия Московского Патриархата.

Думаю о том, что произошедшее в воскресенье убийство в храме Южно-Сахалинска исполнено назидательных символов, о которых сам убийца, конечно, ничего не подозревал.

В это воскресенье совпало два праздника – Неделя о мытаре и фарисее, с которой начинается предуготовление к Великому Посту, и Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской, напоминающий нам о том, что служение Богу в грехопадшем мире невозможно без страданий, и о том, какие страдания пришлось пережить самой Русской Церкви.

При этом, убийство произошло в кафедральном храме Воскресения Христова – величайшего из всех праздников, на который как раз “нацелен” Великий Пост: страдание неизбежно, но также неизбежно само воскресение.

Убийца – не только декларативный антихристианин, и во время своего преступления, и после него прямо признающий свою ненависть к христианству (причем, именно православному), но ещё и неоязычник-родновер с кашей в голове, каких сейчас уже немало среди малообразованных поклонников глянцевого фэнтези. Мировоззрение убийцы крайне важно – перед нами не какой-то пришлый враг Церкви, “природный” инородец и иноверец, а наш соотечественник, простой молодой русский человек, начитавшийся интернетов и решивший, что во всем виновата Церковь. На этот факт очень важно обратить внимание, потому что многие русские православные патриоты до сих пор надеются, что наши “родные” родноверы это такие тихие заблудшие реконструкторы, которые любят только плясать вокруг костра и петь придуманные ими же самими языческие песни. О том, что для этих людей христианство – это извечный враг и причина всех бед исконной Руси, они как будто забывают или не хотят помнить (о причине этого странного невнимания стоит сказать отдельно). И сколько бы внешние враги не хотели подорвать Русскую Церковь, ничего у них не получится, если сами русские люди вдруг не впадают в одержимость антицерковными настроениями, какими бы причинами они ни были спровоцированы.

Поражают ещё образы жертвы языческого палача. С одной стороны, это мать священника, недавно принявшая монашество – Людмила (Пряшникова), то есть абсолютно воцерковленная прихожанка, известная своим ревностным служением Церкви. И такая женщина была убита в храме, да ещё в день новомучеников и исповедников Церкви Русской, да ещё убийцей, открыто декларирующей свою антихристианскую мотивацию. Не хочется говорить приземленным языком по такому поводу, но это гарантированная канонизация. С другой стороны, это совершенно неизвестный человек, случайный захожанин, которого только сейчас смогли опознать по отпечаткам пальцев, – его имя Владимир Запорожец, ему 34 года, и он уже не был в храме, а вбежал в него, чтобы защитить прихожан, когда услышал выстрелы.

Эту дихотомию – “воцерковленный прихожанин” vs. “случайный захожанин” – очень любят воспроизводить наши антицерковные СМИ, когда ставят под сомнение православность большинства “захожан”, но на этом примере наглядно видно, что реальная Церковь состоит из тех и других, потому что и те, и другие в критический момент могут в равной степени пострадать за нее, причем, не только как пассивные жертвы, а совершенно сознательно, спасая других жертв. Так, на примере отдельно взятого прихода, на другом конце русского континента, мы видим тот реальный русский_православный_народ, в существование которого так не хотят верить все те, для кого и сама Россия это сплошное недоразумение.

Символизм этих двух мучеников, монахини и “захожанина”, заключается не только в том, что в них проявляется реальная “социология церковности”, а еще и в том, что они ясно дают понять любым убийцам Церкви – Церковь это не только “попы”, то есть не только “профессионально православные” клирики, которые даже сдачи дать не могут, но ещё и обычные миряне-“захожане”, каковым может оказаться любой человек, идущий мимо храма, а на самом деле в храм. Опыт вымышленного Родиона Раскольникова показал нам, что, собираясь совершить одно преступление, нужно быть готовым совершить два, и убивая ненавистную старушку-процентщицу, придется убить случайно подвернувшуюся сестру Лизавету, но опыт невымышленного Степана Комарова, а именно так зовут убийцу, свидетельствует о том, что случайная жертва может оказаться неслучайной, потому что она пришла на помощь, и таких неслучайных жертв будет бесконечно много.

Да и как можно было сомневаться в том, что уничтожение Церкви не ограничится только лишь штатными служителями алтаря, если только что на твоих глазах, в этой стране, миллионы “случайных захожан” морозными ночами выстаивали километровые очереди к “очередным реликвиям”? А ведь есть еще и миллионы тех, кто бы с радостью пошел, но был вынужден остаться дома. В таком случае убийцам Церкви придется развязать геноцид всего русского народа, что и следовало ожидать.