Интервью с Виталием Милоновым

5 (2)

-Виталий Валентинович, как вы пришли к вере?

-Я стал верующим не сразу. В 1991 году, когда я окончил школу, государство развалилось, было много искушений, я стал ходить к евангельским христианам, познакомился с российскими протестантами. В то время Русская Православная Церковь только возрождалась, и у нее не было серьезной возможности заниматься миссионерской деятельностью, за нее это делали протестанты.

Российские протестанты – интересные и искренние люди. Но с первых месяцев пребывания у них, я почувствовал, что там не хватает глубины. Пребывание у них можно сравнить с изучением букваря, но в букваре нет ни глубины, ни красоты языка. Знание нотной гаммы не дает возможности ощутить гармонию симфонии. Через два года я понял, чего мне не хватает и нашел ответ своим вопросам в Православной Церкви.

В 1998 году я принял крещение. Мой прапрадед был лютеранином, он приехал в Россию из Пруссии и принял здесь православие. Там его звали Фердинанд Карлович, а здесь он стал Федором Константиновичем. Можно сказать, что я повторил путь своего прапрадеда.

Человек без веры — это человек без очень важного компонента и он не может ощущать себя полноценно. Это все равно, что наслаждаться протезом вместо руки.

Церковь является неотъемлемой частью общества. Государство, лишенное сакрального начала, деградирует. Оно пытается изобрести искусственную среду обитания, придумывает различные псевдоидеологии, которыми пытается заменить веру. Но идеология не совершенна и не может долгое время поддерживать человека и общество в жизнеспособном состоянии.

Я не говорю о полном соединении государства и Церкви, это отдельные институты, но они едины. Государство не должно руководить Церковью. Мы не должны повторять тех ошибок, которые были допущены государством, когда Церковь превращалась в обычное министерство. Церковь должна всегда оставаться независимым моральным авторитетом в обществе.

— Как раз в ваших инициативах многие видят попытку соединения Церкви и государства, «клерикализации» и церковной экспансии в общество, говорят о том, что Церковь стала чуть ли не новым идеологическим инструментом государства?

-Я никого не бью кадилом по голове, но, извините меня, наше общество не должно страдать духовной шизофренией, потому что христианские ценности и общественные — тождественны. Христианская система ценностей – единая и для общества, и для государства, и для семьи, индивидуума и церкви.

К сожалению, многие христиане разделяют жизнь на духовную и мирскую, а Церкви отводят роль хобби, кружка по интересам: кто-то бабочек на булавку накалывает, кто-то коллекционирует марки, а кто-то в церковь ходит.

Часто к ужасу для себя я слышу от многих оппонентов, которые придерживаются консервативной точки зрения, следующие слова: «Я тоже христианин, но я не могу осуждать людей, за то, что они не против абортов, это выбор каждого человека». Получается, что люди хотят создать некое неохристианство, комфортное для себя, христианство с айпадом, обслуживающее мирские потребности.

У нас выросло целое поколение, у которого все искусственное, днем они работают, вечером ходят на дискотеки, общаются только через социальные сети и это искусственное общество очень опасно. Эти люди ощущают пустоту, их начинает грызть совесть, и они пытаются ее задушить алкоголем, наркотиками, а также участием в протестных действиях. Люди образовывают сообщества чаще всего для того, чтобы не слышать голоса совести, потому в толпе можно не думать своей головой, не воспитывать свою душу. И вот такие люди обычно мыслят штампами и говорят, что Церковь и государство срослось, но это не правда.

К сожалению, мы долгое время жили в среде, которую насаждала коммунистическая власть. Эта власть, чтобы как-то укорениться и заменить собой религию, использовала неоязыческие оккультные вещи, начиная от пергамского алтаря, который стоит в сердце нашей страны с незахороненным трупом, заканчивая своими святыми, пантеонами, «иконами» Ленина и т.п. А в последние двадцать лет мы живем вообще без системы ценностей, многие мои коллеги, которые заявляют, что они православные, не являются на деле ими…

То есть получается, что среди ваших коллег — депутатов на самом деле мало православных, либо их нет совсем…

— Я сам крайне недостойный человек, поэтому, скажу, что мы все — люди во власти — лицемеры. Мы ходим в храм, говорим, что мы христиане, но ведь вера без дела мертва. О вере говорить можно сколько угодно, можно повесить на себя крест огромного размера, но удостаивается Царствия Небесного только тот, кто выполняет Волю Божию.

-Наверное, вам часто коллеги «вставляют палки в колеса»?

-Они просто люди, которые не осознают, что через них действует «князь мира сего», что бывают всякие искушения, поэтому очень жалко, конечно. У христианина есть единственный способ оставаться сильным в Духе. Если ты называешь себя христианином, ты не можешь обходиться без принятия Тела и Крови Христовых. Поэтому если люди не ходят в церковь, если они, таким образом, не закаляют свою веру, то они теряют веру и остаются книжными христианами. Это только святые отцы могли сидеть в пещерах и причащаться напрямую от Святого Духа. Главное служение христианина – участвовать в Божественной Литургии, если мы не причащаемся, то и силы в нас уменьшаются.

962730423

ОБ АБОРТАХ, ГОМОЕПИСКОПАХ И СОЛЯХ МЕРТВОГО МОРЯ…

-Виталий Валентинович, давайте поговорим о ваших законодательных инициативах. Например, законопроект о наделении гражданскими правами эмбрионов был отклонен вашими коллегами. Почему так получилось?

-Это очень показательный и трагичный момент. Либералы обозвали этот законопроект «паспортом для эмбрионов», еще какую-то гадость придумали. Но ведь даже ученые через много веков согласились с церковным учением, что человек жив с момента зачатия, на эту тему есть официальное заключение ученых из МГУ.

Жизнь или отсутствие жизни — объективный факт, сердце бьется или не бьется, если бьется, то это человек. Аборт – не выбор женщины, женщина может распоряжаться только своей жизнью, но не жизнью другого человека.

Лукавый очень сильно постарался, в тот раз этот законопроект был отклонен, из пятидесяти депутатов всего несколько человек проголосовало за то, чтобы живых людей называть живыми.

Я сказал своим коллегам, что они сами погрязли в абортах и поэтому им неудобно сказать правду, что аборт – это убийство. Ведь каждый человек умрет, и на том свете уже ничего не надо будет: ни рейтингов, ни комфортных отношений с избирателями. Я им сказал, что проголосовав против запрета абортов, они сами стали участниками убийства миллионов младенцев.

Конечно, коллеги стали оправдываться и говорить о том, что не хватает детских садов и еще чего-то, а я тут же вспомнил палестинцев, у которых в семьях по восемь-десять детей и нет никаких детских садов, а мы деградировали до того, что обмениваем человеческую жизнь на машину, одежду, квартиру.

Вы сейчас пытаетесь что-то делать в данном направлении, чтобы все-таки законодательно запретить аборты?

— Сейчас с Дмитрием Сиверкиным, депутатом Самарской городской думы, председателем общественного движения «Самара православная» мы запустили инициативу, которая заключается в том, чтобы прекратить финансировать аборты за счет средств налогоплательщиков.

Человек во власти обязан сделать серьезный выбор в отношении абортов, несмотря на то, что бесноватые рисуют жуткие картины плохих последствий. Но разве христианский поступок может вызвать плохие последствия?!

Запрет на убийство людей есть в Заповедях Моисея, и в уголовном кодексе РФ. Нельзя оправдывать убийство тем, что человек не может сказать слова в свою защиту. Аборт — это убийство человека, находящегося в заведомо беспомощном положении, и это очень жестоко, поэтому все абортарии нужно закрыть, аборты признать незаконными, иначе государство не может называть себя моральным и будет деградировать. Нужно сделать первый шаг, и тогда Господь чудесным образом все обустроит.

— А как вы относитесь к движению «Воины Жизни», которое у вас в Петербурге действует? (корреспондент показывает акцию движения «Воинов жизни» на нетбуке)…

-«Воины жизни» — хорошие ребята. Но я не понимаю, какова цель их акций?! Показать свою позицию или добиться реального запрета абортов? То, что они делают похоже на то, чтобы встать сейчас и призывать людей вокруг (кафе в центре Москвы) к вере либо ходить по разделительной полосе с иконой и петь акафисты! Кого мы обратим?! Никого. По-другому надо действовать. Если ты хочешь привлечь чье-то внимание, покажи людям что-то хорошее, чтобы они потянулись к тебе. А они стоят с большими плакатами окровавленных несчастных разрубленных трупов младенцев, не понимая, что никто не подойдет к ним и не заинтересуется этой проблемой.

У человек идет психологическое отторжение от вида растерзанного тела младенца, ему жутко смотреть на эту картинку, поэтому диалога с людьми во время подобных акций не получится. Надо находить подход к современному обществу, потому что Господь сказал: «С эллинами будьте как эллины, с иудеями – как иудеи». От того, что ты будешь во всю глотку орать «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!», ничего не изменится, ты никого не обратишь. Надо говорить всем не то, что ты против абортов, а почему это плохо, многим нашим пролайферам этого не хватает!

-Вы являетесь также автором известного закона о запрете пропаганды гомосексуализма и педофилии в Санкт-Петербурге. В 2013 году был принят федеральный закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, но, к сожалению, он не работает, ЛГБТ-активисты спокойно проводят свои акции, пропагандируют свои идеи …

-Это беззаконие, если им разрешают проводить свои митинги, в Петербурге я с этим борюсь, и меня задерживают в Петербурге, к сожалению. Никто не сказал, что будет просто. О гомосексуалистах мы можем прочесть в книги Откровения Апокалипсисе, что в конце времен люди станут настолько несчастны, что сделают грех нормой…

-Встречались ли вы когда-нибудь с представителями крупных политических или общественных сил, которые серьезно бы противодействовали вашим инициативам и лоббировали интересы ЛГБТ и однополые браки? Есть ли такое лобби в политике?

-В России мало, кто открыто говорит об этом, поскольку эти люди прекрасно понимают всю сложность своего будущего. Конечно, они действуют очень умно. Никто из серьезных и влиятельных людей не будет говорить, что содомия — это прекрасно. Только шуты гороховые, вроде Коли Алексеева, и прочих идиотов, носятся по улицам ради эпатажа, а есть серьезные люди, которые никогда не покажут своего истинного лица.

Они сделают так, что о вас на всех телеканалах будут говорить как об идиотах и сумасшедших, которых надо лечить и которые идут против ценностей мировой культуры, и они будут тонко это внедрять в общество.

Вот в Петербурге на днях была премьера фильма про любовь двух извращенцев, и у нормального человека ничего кроме рвотного рефлекса это не вызовет, но это подается под сладким кремом, мол «это же искусство, не надо смотреть на отношения двух гомосексуалистов, давайте посмотрим на любовь между людьми». Молодежи говорят: «Это высокое, это правильное, современный человек должен мыслить шире, чем эти гомофобные уроды, зажатые в своем мракобесии». Но это они настоящие мракобесы, потому что мрак и бес их ближайшие родственники, а они почему-то называют нас мракобесами.

Или, например, в Санкт-Петербурге проходит фестиваль «Бок о бок» и мы с активистами туда пришли. Они наняли ЧОП и нас просто не пускали. Я говорю им, что я депутат Законодательного Собрания и имею право зайти на любое общественное мероприятие. На этом мероприятии были и несовершеннолетние, но ЧОП нас туда не пускал. Сами полицейские вряд ли принимают подобные решения. Масоны тоже с наклейкой на лбу не ходили, но были самыми влиятельными людьми, понимаете?! Влияние, безусловно, есть, и эта система, эта секта, подстраивает систему общественных институтов под себя.

Посмотрите, они уже почти все захватили! Нет русского балета, есть, извините, сплошная гомосятина, все проходят через содомию. В театрах содомия, вам это лучше меня известно, шоу-бизнес – содомия. А ведь это тонкий замысел — не потому, что Коля Басков такой талантливый, а потому, что он содомит, поэтому талантлив. И Филя Киркоров, и Дима Билан, то же самое, это же ужас! Молодежи говорят: если ты такой, ты имеешь больше возможностей пробиться, построить карьеру, значит ты творческий и современный. Хочешь быть модным? Будь гомосексуалистом. Хочешь быть богатым? Будь гомосексуалистом. Это целенаправленно продвигается.

Меня как-то пригласили на Первый канал, был конкурс «Евровидения» и я сказал им: «Знаете, я сомневаюсь, что я вам нужен, потому что я же не стану хвалить вот этих вот…». Они мне: «Нет-нет! Нам важно Ваше мнение, чтобы был плюрализм». И в результате, когда я уже подъезжал к студии Первого канала, мне говорят, «нам позвонили и сказали, что мы не можем вас пустить в эфир…». Эти звоночки откуда-то раздаются…

-А как Вы относитесь к разоблачениям «гомоепископов» в Церкви протодиаконом Андреем Кураевым?

Не так давно жена привезла мне шампунь из Израиля с солями Мертвого моря и, вспомнив кое-что из своего богословского образования, я как-то стал смущаться, имею ли я право мыться останками древних содомитов.

Но, если быть честным, я считаю, что у нас только один Первосвященник не должен каяться в своих грехах — это Иисус Христос. Если есть факты омерзительного поведения среди священников, среди епископов, надо в этом спокойно разбираться.

-Вы говорили, что надо общаться и уметь договариваться с людьми, возможно, делать добрые дела своим идеологическим врагам…

-Ну, если человек готов общаться, конечно, надо общаться…

i74Tf7HYAV4

ОБ ОПК И РАБОТЕ С МОЛОДЕЖЬЮ

— Какие методы необходимо использовать, чтобы привлечь молодежь к Церкви, потому что, как мне кажется, очень многие идут по неверному пути — завлекают молодежь различными балами, развлекают молодежь, вместо того, чтобы больше говорить об аскетике и духовной жизни…

-До тех пор пока у нас будет существовать атеистическая система образования, пока ОПК будет преподаваться в качестве факультатива, мы будем страдать внутренней государственной шизофренией, рассказывая детям о материалистической концепции мироздания и напоследок говорить им что-то христианское: «Да это все конечно хорошо, но вы знаете, вы произошли от обезьяны», ничего глобально не изменится.

Что должно происходить в голове у молодого человека в этот момент?! Современный молодой человек думает, что он развился из инфузории-туфельки. В Европе самый жуткий атеист может сказать, почему он атеист, потому что он Библию в школе изучал, а у нас существует стыдливость, прикрытая словами «школа отделена от Церкви там, и т.д…»

Мы говорим обо всем, чем угодно, учимся вещам, которые человек, выходя из школы, забывает моментально, но мы не учим различать добро и зло. Мы учим не открывать дверь, мы учим не включать газ, не общаться с незнакомыми людьми, но не учим главным основам безопасности, потому что школа, общество, должны воспитывать у детей способность иметь внутренний сенсор.

Когда мы начинаем стыдиться Бога, ничего хорошего не происходит. Если государство стыдится Бога, не допуская детей до Бога, то оно нарушает очень серьезно одно из прямых посланий Спасителя, поэтому мы пожинаем соответствующие плоды…

-Если учитель будет рассказывать об этом, его просто уволят с работы…

-Вот об этом и говорю, о том, что у нас правом выбора обладает только жалкая кучка агрессивных атеистов. Большинство родителей не будет возражать против ОПК. В Санкт-Петербурге в свое время лукаво было придумано, чтобы ОПК или другой предмет по выбору может быть только один в классе, чтобы не добавлять ставку, чтобы не разделять класс, поэтому учитель спрашивал: «Вы не против, чтоб был ОПК?», и большинство родителей, девяносто пять процентов были не против, но вставал какой-нибудь креакл, такой весь либеральный, прокуренный, и говорил «Нет, я против, я напишу в прокуратуру». И в результате этого, жалкое меньшинство, диктовало свою точку зрения, они навязывали точку зрения меньшинства большинству, потому что все остальные соглашались: «Ну, хорошо, ну ладно, так и быть, будем изучать опять гуся и порося». А о том, что ученые, спустя тысячелетия, согласились с тем, что написано в Книге Бытия, мы об этом не говорим, а будем дальше изучать, что мы — наследники обезьян.

-Не случайно в Москве и Петербурге процент выбора детьми ОПК меньше в сравнении со всей Россией?

-Да, но ОПК — это был первый робкий шаг. Я считаю, что мы не должны останавливаться. Мы не имеем морального права лишать детей возможности отличать добро от зла и учить их тому, что Бога нет. Еще раз: у нас школьная программа строится на том, что Бога не существует, что «добро и зло» — это субъективная оценка, данная обществом, человеком, группой людей и т.д.

Феофан Затворник пишет, что когда человек начинает отказываться от божественного, он запутывается в собственной сетях и тонет. Мы придумываем какие-то собственные философские концепции, боясь признаться, что Бог есть. А поскольку все философские концепции являются плодом нашей фантазии, они рушатся, человек пытается хвататься за разные опоры, но падает, а Господь всегда протягивает руку. К сожалению, сейчас общество говорит: «Да, Бог есть, но мы как-нибудь без Него утонем»…

-Как вы считаете, сейчас важно заниматься более активным миссионерским служением?

-Ни один православный человек не может отрицать необходимости миссионерского служения, потому что сам Спаситель заповедал нам это делать. Сама Церковь возникла в результате миссионерского служения. Мы призваны быть светильниками, солью земли, это форма нашей естественной жизни во Христе.

Нам гораздо проще, чем другим, потому что мы православные, мы ведем к Христу, а не пытаемся сделать человека адептом сомнительной секты, поэтому сектантам нужно очень много миссионеров, чтобы кого-то заполучить к себе.

В храм, конечно, никого насильно затащить нельзя, здесь многое от нас зависит, чтобы мы ни в коем случае не показывали себя в качестве безумных сектантов.

Бывает люди не понимают многие вещи, когда встают в мирской среде и начинают петь акафисты или бегать с палкой по церкви, если девушка случайно зашла в брюках. Мы сами людей от Церкви отталкиваем! Ведь дьявол в мирском плане очень умный, для него главное, чтобы люди не ходили в церковь, поэтому он пытается действовать и через нас, пытаясь показать нас несдержанными, чтобы человек хотящий делать первые шаги, не нашел бы комфорта и братского понимания.

Первые христиане шли к людям и первые дьяконы появились не для того, чтобы жезл носить за архиереем, а для того чтобы помогать вдовам, нищим, инвалидам. Первомучеником был первый социальный работник – Стефан. Мы, сами христиане, рассказываем небылицы о том, что в наших приходах существует якобы социальное служение. Большинство приходов довольно тем, что есть сборы и прихожане. Мы сами низводим статус Церкви до здания, поэтому к нам и относятся как к зданию. Сколько у нас бомжей?! Посмотрите на Запад, католики постоянно собирают для нищих еду и одежду. А у нас, вместо того, чтобы поесть поскромнее, а часть отдать нищим – сами будут ветчину трескать. Это проблема.

50542b93-15b9-46cc-926c-b3d65c95bc55_B

О КРИТИКЕ, ПОПУЛЯРНОСТИ И МАСОНАХ…

-Виталий Валентинович, вас с одной стороны очень сильно критикуют…

Я читал Евангелие, и там было сказано, что «Вас будут гнать», да…

-…с другой стороны смеются над Вами, песни всякие сочиняют. Вы уже как миф!

-Отлично! Это хорошо, мне нравится. Главное, чтобы в прелесть не впасть, хуже было бы, если бы эти люди меня хвалили и говорили «какой молодец!». Поэтому важно людям, которые смеются, нести благую весть.

Не имея возможности критиковать нас, христианских политиков, по сути, нам приписывают всякие глупые идеи и критикуют за это, что мы якобы хотим призывать женщин в армию, забивать камнями неправильно одетых женщин и т.д. Это искушение, которые посылает нам Господь, чтобы мы были твердыми в вере, смирялись, совершенствовались, чтобы мы более четко доносили информацию до людей вокруг.

-Вы никогда не встречались с представителями оккультных или тайных политических обществ?

-Понимаете… Кто я такой, чтобы выявлять их?! У нас есть не оккультное и не тайное общество — это Церковь Христова, и только в ней спасение. Я не обладаю достаточной духовной силой, чтобы идти как крестоносец.

 

 

Корреспондент портала «Православный Взгляд»

Елена Тюлькина